Девка в самом соку, как ягодка налитая, только тронь – и брызнет! »
«Ну, вот давай и приведи ее мне, сей же час, скажи, что барин осчастливил ее дворовой девкой сделать! »
Надо сказать, что жизнь дворовых была намного легче, чем обычных крестьян, которым с раннего утра до поздней ночи приходилось трудиться на подворье, в поле, на огороде, на сенокосе... Да мало ли было у крестьян забот. А тут знай, услуживай барину, а за это тебя и кормят и поют.
И, вот в спальню барина Фекла втолкнула рослую, крепкую крестьянскую девушку. Закрыла дверь и удалилась.
«Как звать? », рявкнул барин.
«Батюшка с матушкой Мá рфушкой нарекли».
«Сними с себя всё и покажись мне! »
«Барин, да ведь грех это! »
«Ты – раба моя, и в моей власти! Если, грех это – он на мне будет!!! »
Марфа покорно развязала и сняла платок, потом сдернула через голову сарафан. По крестьянским меркам того времени, ни трусиков ни панталонов на ней не было. Крестьянские бабы тогда под низом ничего не носили, одевая только по зимним холодам мужнины портки, чтобы не поморозиться снизу.
Барин позвал: «Подь сюда, хочу посмотреть, нет ли в тебе какого изъяна! »
Девка подошла к барину и, прикрывая одной рукой срам, а второй оголенную грудь, стала перед ним в одном от него шаге.
«Руки опусти! », приказал барин.
Девка густо зарумянилась, и, опустив глаза, прижала руки к бедрам.
«Ах, хороша девка», подумал барин, «грудь налитая, но еще по - девичьи стоячая, полные бедра – хороша! »
«Повернись! »
Марфа повернулась к барину задом и тут же ойкнула – барин ущипнул ее за ягодицу.
Барин встал, и, облапив ее сзади стал мять ее груди, теребить и пощипывать соски. Халат барина распахнулся и что-то упругое и огромное уперлось ей в ляжку.
«Расстели постель и ляг в нее! », раздался голос барина.
Марфа переложила с барской постели гору подушек в свободное кресло сняла, свернула, и, положила туда же покрывало, и, сдвинув к ногам легкое летнее одеяло, уселась на кровати, обняв колени руками.
