Он обхватил девушку рукой за талию, держа в другой руке ее одежду и, просто бегом, протащил ее в гостиную. Там, подбежав к столу, бросил на него ее платье и нижнюю рубашку и, видно вспомнив про американца капитана, уложил девчонку на стол грудью и животом и сдернул до ее щиколоток панталончики.
Лизхен переступила с ноги на ногу, сбрасывая панталоны на пол, чтобы в них не запутаться и ногой отодвинула их под стол, чтобы по ним не топтаться. Русский, тем временем, чуть не вырывая пуговицы с галифе, расстегнул ширинку, вытащил свой член и начал тыкаться в ее промежность. С перепугу она зажалась, и он никак не мог вонзить в Лизхен свое орудие.
Егор весь во власти страсти, будучи на подпитии никак не мог попасть в девичье влагалище. Наконец он резко встряхнул головой приходя немного в себя. После чего чуть успокоившись, он хорошо смазал слюной головку члена, облизал мизинец, взял член в руку и, нащупывая мизинцем дорогу, стал проталкивать свое орудие к заветной цели.
Лизхен почувствовала, как русский на несколько секунд отстранился от нее, а затем что-то мокрое и тонкое стало раздвигать в разные стороны ее нижние губки. Затем, вместо тонкого, что-то большое и толстое поместилось между ее срамными губами и стало раздвигать их. Потом резкий толчок, небольшая саднящая боль в паху и Лизхен поняла, что русский овладел ею, сделав ее женщиной.
Егор почувствовал какое-то напряжение при первом вхождении в немку.
«Ух ты, в таком возрасте и девка! »
Это еще больше разъярило его и Егор, опершись на стол, стал долбить ее щелку с каким-то неистовым остервенением. Он ни разу не имел женщину в такой позе. В родной Сибири, если кто из баб так давал – то сразу становился блядью для всех окружающих. Даже если баба давала своему мужу. А с немками у Егора так еще не случалось. А тут новизна позиции и новая молодая партнерша так завели его, что он просто потерял голову. Но выпитое сказывалось и хоть он уже почти полчаса долбил немку, но кончить никак не мог.
