Кончать под плетью, это, конечно, пикантно, но всё-таки в душе я предпочитаю менее радикальные методы. Вот так миле, один хуй в рот, второй хуй напротив, давайте. Ещё, ещё, ёщё! А - а - а - ах! Падаю.
- Соси, сучка! Ты сама этого хотела!
- Йа - а - а!
Сосу, а прикованный раб корчится в оковах, глаза горят, слюнки текут, конец снова начинает перемещаться с половины седьмого на двенадцать.
- Червь, ты всё ещё её хочешь?
- Ja - a - a, das ist fantastisch!
- Смотри, червь, смотри, как она может трахаться!
Сейчас я насажена на два члена попой и киской, и они бодро двигаются во мне, пытаясь, видимо, встретиться где-то в районе моего желудка. Их лапищи нагло шарятся по моим прелестям, я хриплю в экстазе на этих мощных поршнях. Ах, как они умеют! Пусть ещё раз также выпорют, лишь бы ещё раз также трахнули!
Но нет, они злые. После того, как мы во весь голос кончаем, и я обессилено падаю на пол, добрые доктора мочатся на меня.
- А такую ты её тоже хочешь, раб?
- Йа - а - а - а!
Палачи, наконец, отпускают жертву. Та, дробно стуча локтями и коленями по полу, на четвереньках подбирается ко мне. - Ну, трахни эту обоссанную сучку! Мне в ротик отправляется член страстотерпца, и я стараюсь всемерно вознаградить его моральный и физический урон. Но, чтобы жизнь не казалась мёдом, один из господ потрахивает раба в спину ручкой плети. А второй возобновляет упражнения стеком с моёй щелкой, явно пытаясь выпороть клитор. А потом плётка перемещается уже в мою задницу, киска сдана в аренду страдальцу. Член одного из господ у меня за щёчкой, а второго – в рабском анусе. Да, так меня ещё не любили! И это опять же дьявольски возбуждает. Какое-то время мы сливаемся в некое единое целое, двигающееся в едином ритме, стонущее, сопящее и хрипящее.
