Отбираю сигарету у клиента и уже сама нарочито затягиваюсь. Он хихикает и тычет в меня пальцем, отбирая сигарету. Боремся за неё, затягиваясь по очереди пока она не сгорает. Дальнейшее помню плохо. Вот я спускаю с него брюки и делаю ему минет, он смеётся. Вот он приковывает меня к спинке кровати, щекочет, нам смешно, я возбуждена. Вот он как-то медленно и торжественно имеет меня. Кажется в презике. Или нет. Да всё равно! А нет, в презике, вот он валяется. Теперь прикован он, и я со смехом охаживаю его плетью. Он тоже смеётся. Почему? А, так это же он и попросил. Он так привык у себя Зеебрюгге. Стоп, Зеебрюгге – не Германия. Он что голландец? Или бельгиец? Не важно, надо потрахаться! Так, где у меня презики? Разбегаются, паршивцы. Зато клиент не разбежится: прикован, вон лежит, смеётся! Сейчас я тебя. Вот так, поехали. Скачу на нём, а он ласкает мои груди. Что-то мало меня трахают, зад чешется! А мы туда бутылку от коньяка, горлышком, горлышком! Эх, где ты, карлик с толстым хером! А этот гусь чего разлёгся, пусть работает! Отковать его. А ну, вот тебе моя чудесная попка, вставь ко маленькой Лотте, чтобы искры из глаз! А в киску я вибратор воткну. Ох, как хорошо. А теперь плохо, меня тошнит. Клиент как раз отстрелялся, смеётся, что-то лопочет, деньги кладёт на тумбочку, а я в обнимку с биде, крокодилов пугаю.
Входит фрау Дорт- Лотта, что случилось, девочка? – видит меня блюющую, тянет носом, потом изучает окурок в пепельнице. Пощёчина, искры из глаз!
- Дура, шлюха, наркоманка! Где ты взяла? Зачем обкурилась? Жить надоело?
Я ничего не пойму. Фрау Дорт немного приходит в себя и соображает, что ещё ни разу не видела меня с сигаретой. Тем более с такой. Оказывается, последний клиент угостил меня некоей травкой, вот и последствия. Разобравшись, что случилось, мадам прощает меня и приносит соболезнования. Ей жаль такую хорошую девочку, ставшую украшением её заведения за считанные дни. И она не позволит девочке скуриться и сколоться в цветущем возрасте.
