Ехе - хе - хе...Старость не радость. Как Лукинична то моя померла, совсем одиноко стало на свете. Все я в жизни повидал – и войну, и разруху, и целину поднимал, и детей растил, но что щас творится – понять не могу. Подключил мне внук этот ихний Интренет, так я там за день такого навидался, сколько за всю жизнь свою с Лукиничной не видал. Совсем люди ошалели и стыд потеряли! Посидел я так за этим Интренетом недельку и чуть ум за разум у меня не зашел. Елда вставать у старого стала как у пионера, мне аж боязно стало. Сижу один и смотрю картинки там разные, а в кальсонах шевелится! И сказал я себе – все ты Петро в жизни повидал, только вот бабьем как следует, в свое время, не наелся. С одной так всю жизнь и протолкался! И горько мне стало как-то и мерзко. А потом подумал я, - а что мне старому терять: старуха моя на том свете, дети да внуки разъехались, видимся раз в год, все ждут, когда копыта отброшу. Никому я старый хрыч не нужен, да и страны то уж нет, которую строили и за которую воевали. Кругом ворье одно, да проститутки. Все - приехали, вот помру завтра - закопают, а люди и не заметят. И захотелось мне молоденькую напоследок объездить, ух, скажу я тебе, сильно захотелось! Да не просто блядушку какую - этих хватает – нет, мне девку молодую снасильничать захотелось. Грешно это, а хочется старику, ну хоть убей! И не боюсь уже ничего – ни бога, ни чёрта.
Я стал примечать, что меня все тянет ко всяческим там ПТУ, но особливо институтам. Ох уж эти молоденькие и звонкие...Дааа, молодость...Но ошиваясь там час - другой я понимал – место неподходящее, везде люди - уж больно хлопотно! Нет, старый, - думаю, - здесь ничего не выйдет...Ищешь молоденькую, - присматривай местечки поуединенней! Кобелиное то во мне брало своё, я возле общежитий стал ошиваться, особливо вечерком - здесь могло и подвезти. Народец вроде бы и есть, но каждый сам по себе, спешит вечером с учебы, с танцулек всяких, часто кучками, но бывает и одна - одинешенька...
