Аж до зуда где-то пониже спины. Вы, уважаемые джентльмены, меня наверняка понимаете. Чувство, будто твой член завязан и сейчас развяжется. Вы сами это чувство испытывали и понимаете, о чём речь. А надо вам сказать, что я такой человек, который ну просто не может пользоваться общественным школьным сортиром. Не нравится он мне и всё тут! За все годы, проведённые в средней школе я ни разу не поднимал руку, чтобы спросить "Можно выйти?", а также ни разу не ходил на перемене. Я просто не хотел, но вот сейчас настал такой момент, что у меня оставалось два выхода: или обоссаться в классе или всё-таки выйти в туалет.
Я весь извертелся, стараясь усидеть спокойно на месте. Но до звонка оставалось больше 20 минут. Я сжал колени, у меня вспотели руки и похолодела шея. В голове гвоздём стучала мысль об унитазе и воде, которая ручейком вытекает из трубы, мягко ласкает фаянсовые стенки и с утробным рычанием течёт дальше.
Сзади меня уже вышли две девчонки. Им, видимо, тоже не терпелось. Ленка (первая девчонка) подняла руку, что-то шепнула училке и вышла. За ней, с интервалом в полминуты, вышла другая девушка - Таня. Они вышли, а я оставался сидеть.
Колени уже стучали одно об другое, руки дрожали мелкой дрожью, я не мог спокойно пошевелиться. Наконец, я решился. Я слегка приподнял руку и умоляющим взглядом посмотрел на учительницу. Ей богу, она такого выразительного взгляда за все годы своей педагогической карьеры не видела. Она чуть заметно кивнула головой и я с нетерпением выскочил из-за парты.
Я просто пулей вылетел из кабинета, мелкими шажками добежал до сортира и, согнувшись, вошёл в него. В нос ударил запашище хлорки, смешанный с запахом свежей мочи и слабым душком от фекалий. Слышалось, как вода течёт по трубам, оставляя на них прозрачный жемчуг испарины. А вот он и унитаз! Я живо подскочил к нему, достал свой член и жёлтая, сверкающая в тусклом освещении струя ударила в белый монолит каменной чаши.
