Затем толкнул в более темную часть, туда, к почтовым ящикам. Он не мог, конечно, знать, что я это предусмотрел, я стоял так, что именно эта, наиболее темная часть подъезда, была видна мне лучше всего. Он прижал ее к стене и поцеловал, рукой он стал по - хозяйски гладить ее ноги, он сминал кверху ее черную юбку, я видел белые, стройные девичьи ноги, Мишка молча продолжал свою вахту, он задрал ее юбку так, что стали видны светлые трусики. Его руки не знали отдыха. Учись, шепнул я себе. Он же, продолжая целовать ее взасос, передвинул ладонь на внутреннюю сторону ее бедра, так, что его рука оказалась у нее между ног. Наташа охнула, согнулась, сопротивляясь его дерзкому движению, но он резко потянул ее на себя той рукой, которой обнимал за спину, и я увидел, как он нажал коленом и вставил свою ногу между ее ног и таким образом раздвинул их.
Наташа вяло отталкивала его, она попыталась упереться руками ему в грудь, и вдруг он, прервав поцелуй, сердито сказал: "Стой нормально".
Бог мой, если бы у меня была любимая девушка, я бы в жизни ей так не сказал.
"Стой нормально" - лошадь она, что ли?
- Кто-нибудь увидит, - прошептала она, жарко дыша.
- Никто не увидит, уже поздно, - ответил он и снова впился в ее губы.
Он согнул ногу в колене, так что она как бы сидела на его бедре, он снова полностью задрал ей юбку, и скользнул рукой туда вниз, она дернулась, но не смогла освободиться, и он стал двигать рукой.
Сердце мое словно остановилось. Так когда-то я ласкал Танечку.
Только, может, не так дерзко и грубо.
- Тебе хорошо? - услышал я его голос и словно очнулся.
Я посмотрел наверх. Он ритмично двигал рукой. Его ладонь была в ее трусиках. Второй рукой он держал девушку сзади, пониже спины и двигал ее тело вперед - назад по своему бедру. Самое жуткое для меня прозвучало через секунду.
- Хорошо, - еле слышно простонала она.
И вдруг они разжали объятие, и она стала судорожно поправлять одежду.
