Я лишь мог видеть, как вздувается и вздрагивает ее живот, подергиваются слегка раздвинутые голые ноги.
Тогда я понятия не имел, что она там делает.
Она жила под моим ревнивым, неусыпным наблюдением. Я видел, как расцветает и наливается женственной полнотой ее тело. Как из стройного и тонкого девичьего тела, оно постепенно превращается, в полное, неописуемой красоты налитое здоровьем и плотью великолепное женское тело. С высокой всегда поднятой вверх грудью с цилиндрическими розово - коричневыми сосками, которые, лежа на кровати, она порой легонько теребила пальцами. Под ее руками они подбирались, приобретая еще более соблазнительную округлость.
Она с негодованием отвергала притязания местных донжуанов, которые жалея eе проходящую в одиночестве молодость, страстно жаждали скрасить ее одинокую жизнь.
Других же мужчин у нее не было. Правда, еще в самом начале ее работы в нашей школе, к ней приехал в гости стройный спортивный парень. Это вызвало у меня большую тревогу. Я очень боялся, что он увезет Ларису Сергеевну с собой. Поэтому, я почти не покидал свой пост на чердаке, находясь на нем до глубокой ночи.
Они спали по отдельности. Я слышал невнятный звук их громких голосов, но не различал слова. По резким быстрым жестам и повышенному тону разговора, я понял, что они спорят. Он ее в чем-то усиленно убеждал, а она не соглашалась. Затем, он уехал. Один. А Лариса Сергеевна осталась. С нами. И, ... со мной, конечно.
* * *
Чем старше она становилась, тем чаще я видел ее ласкающей себя на кровати. Постепенно, я стал понимать, что она делает, потому что вместе с ней, значительно быстрее, чем в обычных условиях мужал сам. Наблюдая за ее ласками, я приходил в сильное возбуждение и вторя ее ласкам, пылко дрочил свой быстро растущий член.
Вскоре, умерла моя мама. Она простудилась. Начавшееся двухстороннее воспаление легких, осложненное мокрым плевритом, стремительно убило ее.
Моему горю не было предела.
