Одной рукой начала ласкать анус, то проводя по нему пальчиком, то слегка пощипывая. Вторая рука принялась за клитор. Я не церемонилась с подругой: какие могут быть прелюдии, если из нее и так течет ручьем. Несколько резких коротких движений вдоль влагалища, и Светик заизвивалась, забилась подо мной в судорогах, словно хотела вырваться. Я отправила три пальца ей в анус, а клитор просто сильно сдавила. Светик пискнула пару раз и затихла. Тоже кончила.
Наслаждаясь тишиной и спокойствием, мы выкурили по сигарете. И тут Светик говорит:
- А ты знаешь, что в нашем озере живет самая настоящая утопленница?
- Хочешь сказать, русалка, - вяло поправила ее я.
- Не - а, утопленница. Много лет назад сестра бабы Нюры, ну, знаешь, с того конца села, от несчастной любви... Парень ее в армию ушел, а там и женился. Сестра бабы Нюры как узнала, побежала к озеру, бултых... и – все. Мужики с баграми искали, но так и не нашли.
- И чё?
- А ни чё. Теперь утопленница каждое полнолуние на берег вылазит, и если парня какого увидит, с собой уволакивает.
- Детские страшилки, - хмыкнула я.
- Не веришь, - обиделась Светик.
- Ни капельки.
- А давай проверим. Сегодня как раз полнолуние. Не забоишься?
- Чего бояться? Сама сказала, что она на мужиков только нападает -Тогда в полночь, на этом же месте, под дубом.
- Ну, ты, блин, как Штирлиц стрелку забиваешь, - рассмеялась я, притягивая Светика к себе для поцелуя.
Идеально круглый блин луны освещал озеро. Водная гладь переливалась, сверкала мириадами бликов, словно россыпь драгоценных камней. Тихий плеск волн смешивался с таинственным шепотом листвы. С ними микшировались ночные потусторонние звуки.
Мы сидели, обнявшись, на берегу под «нашим» дубом и смотрели на озеро. Сидели, как две первые дуры на деревне, потому что встать и отправиться по домам в теплые постели не было никакой возможности. Встать и уйти означало конкретно облажаться, признавшись себе, что утопленница – собачий бред, а мы на него повелись.
