Но засветло, наверное, уже не доберусь до городской заставы. Лошадь устала...
- Можно взять лошадь у трактирщика, если будете возвращаться этим же путем. Я поручусь, и Клаус не откажет.
- Спасибо, добрый Бруно. Но я тоже устала, почти как лошадь, - Жанна опять улыбнулась, - так что придется заночевать здесь.
Она пристально посмотрела в глаза Бруно, у которого от пронизывающего взгляда закружилась голова. Потом Жанна повернулась к стойке:
- Эй, трактирщик! На втором этаже есть свободные номера?
- Конечно, фройлен! К вашим услугам наши лучшие апартаменты, с умывальником и платяным шкафом, - Клаус снял со стены горящую лампу и поспешил к ней.
- Я сам провожу фройлен, - неожиданно для самого себя сказал Бруно.
Отперев полученным у Клауса ключом дверь, Бруно пропустил Жанну в комнату, а сам нерешительно остановился у порога. Заметив это, Жана с улыбкой взяла его за руку и втянула во внутрь. Подвела к кровати:
- Не скромничай, кавалер, садись.
- А я и не скромничаю, - ответил Бруно, выполняя ее команду, - просто уже поздно. А вы устали...
- Ну, не настолько, - рассмеялась Жанна, запирая дверь изнутри. – Кстати, а из - за чего ты с этим перекормленным боровом схлестнулся? Из - за женщины, надеюсь?
- Да так, - даже пьяный Бруно почувствовал, что краснеет. А еще почувствовал, что не может врать и молчать, будто его за язык кто-то тянет:
- Из - за жены. Гертруды.
- Проблемы?
Бруно покраснел еще больше и опустил голову.
- Посмотри мне в глаза, рыбак Бруно, - голос Жанны неожиданно из ласкового стал повелительно - приказным. Бруно повиновался.
Девушка парила в футе над полом, нависая над Бруно. Ее зеленые глаза превратились в бездонно - черные, с клубящимся огнем в глубине. Платье на Жанне начало светлеть, становиться прозрачным и в конце концов совсем растворилось, исчезло, явив до умопомрачения совершенное тело с большой упругой грудью, на которой полыхали твердые крупные соски, тонкой талией и покатыми бедрами.
