У него непроизвольно задрожали руки, когда он снял с нее платье, а затем увидел слегка располневшее от долгого лежания, но все еще красивое, внешне абсолютно здоровое тело. Это было налитое, хорошо развитое тело взрослой женщины.
Он испытывал воистину танталовы муки, снимая с нее лифчик и трусы. Под ними было... такое! А, ведь ему предстояло еще мыть ее. Много раз прикасаться к этому красивому и необычайно соблазнительному телу.
Она лежала в теплой воде, равнодушно глядя в стенку, пока он мыл ее. Чтобы обмыть ее ноги, бедра и зад, ему пришлось приподнять женщину, и придерживая, прижимая к себе, намыливать, смывать его водой и стирать с нее губкой мыло. Он вымок до последней нитки, и ему пришлось снять с себя одежду. Прикосновения голой полной и круглой груди к голому телу, вызывало у него сильное волнение.
Донеся ее до кровати, он не выдержал искушения и положив ее, робко коснулся пальцами пушистого мыска волос под животом. Его пальцы сами собой раздвинули мягкие складки половой щели. Едва коснувшись ее, он задрожал и сорвав трусы, поспешно лег на нее, нетерпеливо раздвинув ее полные ноги. Истекающий соками желания член будто в масло вошел во влажное, теплое влагалище. Стыдливо избегая смотреть ей в глаза, он быстро задвигал членом. Ему хватило всего пяти - шести движений, чтобы извергнуть обильный поток семени в ее лоно.
На следующее утро она как обычно едва заметно улыбнулась, увидав его. Накормив и напоив ее, он расстегнул ее халат и раздвинув его полы, лег на нее. Все повторилось, как и в прошлый раз.
Каждое утро она встречала его неизменной улыбкой. Он умывал, кормил ее, а затем занимался с ней сексом. Она никак не реагировала на это. Иногда во время сношений, ему казалось что ее влагалище слабо сокращается в ответ на его толчки. Но, эти сокращения были такими слабыми, что он не доверял своим ощущениям.
Он уже не жалел, что решился на эту тяжелую и зачастую грязную работу, которой он никогда в жизни не желал дома.
