Наконец-то её любили, а не отмахивались или били, не было слышно перегара и пьяных песен, был только родной и любимый человек, подаривший ей свою любовь и тепло. Наконец, Роман произнёс:
- Никто нас не разлучит. Слышишь? Никто!
- Ник-то! - повторила Катя, и сильнее прижалась к нему.
- Знаешь, сколько мне пришлось тебя ждать... - продолжал Роман -Как тяжело бродить в пустоте, утешать себя, что не так всё плохо, подниматься на работу, когда вообще не хочется просыпаться. Лишь иногда, во сне, явится ко мне какая-нибудь красавица, но как кошмар, как самая большая досада, пробуждение. И лежишь в одинокой постели, глотая слёзы, и сжимая в кулак одеяло. Спросишь: «За что?! » Но нет ответа, нет ничего. Всё без ответа...
- Мне тоже было нелегко. - сказала Катя. - Даже вспоминать не хочется. Главное, что мы теперь вместе. Искать меня никто и не будет - кроме тебя, я никому не нужна. Бабушка тоже пьёт, к тому же не видела меня лет пять, так что и не узнает, если и встретимся на улице. А если и узнает - пройдёт мимо.
Роман был этому только рад. Он ещё крепче обнял свою любимую девочку, и поцеловал в лобик. Полежали так ещё с полчаса, и Роман предложил пойти в душ. Катя согласилась. И заботливо намыливала его, особенное внимание уделила члену и яичкам. От такого «мытья» Роман опять стал возбуждаться. Тем более, Катя была такая божественная — белая кожа со стекающими по ней капельками воды, подмоченные волосы. Между ножек тоже уже начали расти волосики, но их было ещё очень мало. Роман намылил руку, и просунул её туда, к этой божественной, юной писечке. Катя охотно расставила ножки, позволяя вымыть получше. Она тоже возбуждалась, и не оставляла в покое уже вовсю стоящий член Романа. Вымыв его основательно, она нагнулась, и стала потихонечку его сосать. Иногда выпускала из ротика, и скользила язычком по всей длине, щекотала им яички. На этот раз Роман позволил ей подольше поиграться с этой «игрушкой», ведь он чувствовал, что не кончит ещё долго.
