А после совещания останетесь и скажете мне, чего вы, по вашему мнению, заслужили. Посмотрю, как вы себя оцениваете... Ясно?
Чего ж неясного? Порку мы заработали, порку. Хорошо, хоть не при всех...
Директор встает и, ни слова больше не говоря, уходит. А мы с Сашей сидим и друг на друга смотрим: доигрались, мол...
День. Саша.
Вот и не удалось, тебе, Александра, порки избежать. Скоро уже получишь. Ой, боюсь! И стыда боюсь и боли... Наплевать, что Петька меня в такой ситуации уже видел, все равно стыдно. А еще и директор... Неужели он Петю меня пороть заставит? Или сам? Не знаю, что и лучше... Будь, что будет.
А все же дир молодец! И не ругал почти. Так, коротко и сухо обрисовал ситуацию и сказал, что действия были правильные и своевременные. А все равно, как он нас поднял, я начала на себе взгляды ловить: девчачьи – сочувствующие, мальчишечьи – заинтересованные. Дескать, сейчас мы и посмотрим, что ты под шортиками носишь... А может, показалось мне со страху... Я дико боялась, что дир передумает и при всех наказывать будет. В конце концов, заслужили мы...
О! Что это он говорит? Какой шоколад? Пропустила я... Ладно, у Петьки спрошу. Потом. После порки. Ой - ой - ой! Совещание кончается. Сейчас начнется, уже сейчас... Боюсь!
День. Директор.
Тяжелый день выдался. Вот ведь правда – беда одна не ходит. С утра эти стручки. Хорошо, вожатые не растерялись. Точнее, как мне кажется, не растерялся Петя, а Саша – та так, на подхвате была... Вон они сидят, голубчики, дожидаются, когда все из кабинета выйдут. Саша даже голову поднять боится. Что же мне делать с ними? Ведь виноваты, а сильно наказывать не хочется. Честно мне все рассказали, да и, даст Бог, без последствий обошлось... Больные ихние уже вставать рвутся, оклемались. А, с другой стороны – Саша нарушила ведь, отряд бросила. Да и Петя явно к ней присоединиться хотел, это так уж получилось, что мальчишки навстречу ему попались...
