Через несколько дней она вновь у нас - пришла на фотопробы. Я сразу к ней, благо в этот день вечер у меня свободный был. Не знаю как, но я уговорил ее проехаться по городу, поболтать. Через некоторое время я понял, что она ко всему прочему и неглупа: говорить с ней было легко, как с давнишней знакомой. Уж не помню точно, что я ей плел, но в голове только одна мысль пульсировала - прикоснуться к этим алым губам, покрыть поцелуями эти желтые глаза, обнаружить ее нежные пальчики в своей ширинке. Попытки обнять ее, поцеловать, я, конечно, делал, но она отшучивалась, коварно постреливая глазками, и продолжало невинно болтать, не
подозревая, насколько сильно я хочу ее. Во вторую нашу встречу все продолжалось: она болтала, я пожирал ее взглядом, но малейшее проявление моей нежности она пресекала - из-за гордости, наверное.
В ее отсутствие я сходил с ума, когда она была рядом - тоже. Так продолжалось неделю, которая мне показалась годом. Но она решила закончить сладостную пытку сама. Она приехала внезапно, подошла сразу ко мне и горячим дыханием шепнула на ухо: "У меня есть план на наш сегодняшний вечер, но ты должен достать покрывало, на которое можно прилечь". Во мне все перевернулось, застучало в висках, а кровь побежала по венам раз в пять быстрей.
Бросив все, я прыгнул за руль, и мы помчались за город. Как промелькнули городские витрины, я не успел заметить, наверное, гнал машину, стараясь приблизить то, о чем мечтал так долго.
Когда мы свернули с шоссе на проселочную дорогу, одна моя рука была на руле, а вторая гладила ее стройные ножки там, где они сходятся.
Она стрельнула меня взглядом и сказала: "Если ты не возьмешь меня всю, то я умру". Я ответил, что возьму ее, чуть ли не заикаясь. Тогда она улыбнулось и произнесла: "Значит, я буду жить". Больше я не мог терпеть: остановив машину, раскинул на траве покрывало, разделся и, целуя, стал раздевать ее. Потом Саша легла и моя голова оказалась между ее ног: сокровенное место было сочным и нежным на вкус.
