По телу пробежала дикая и пугающая волна наслаждения, пальцы на ногах подогнулись, я крепко схватил ее за упругие булочки ягодиц.
Жена, если это жена, больше не сопротивлялась, даже наоборот – обхватила крепкими ногами мой таз, призывающими движениями помогала мне долбить - пихать, как говорится в народе. Ее губки увлажнились, соски окончательно затвердели. Мой член, офигев от счастья, набух еще больше, я почувствовал, что вот - вот кончу.
Я в последний раз за сегодня улыбнулся, после чего лицо судорожно перекосилось. Жена, увидев мои гримасы, испуганно попыталась из - под меня вырваться. Я кончал в нее. Тугой напор спермы дико ударил по стенкам ее вагины, проникая все глубже и глубже, стремясь к заветной цели.
Жена заорала, даже завопила, понимая, чем все это чревато, а я, немного разочарованно подумал, что, если 15 минут секса заменяют бег на 3 километра, то я далеко не бегун на длинные дистанции. Хотя, вероятно, все зависит не от меня, - начал я себя успокаивать. Вон с Вероникой все получалось как надо. А это все вот от этой – жены родной.
Хотя могу ли я назвать ее родной? Родной — тот, с кем ты можешь говорить часами, даже когда говорить-то и не о чем. Родной — тот, с кем приятно даже просто помолчать. А тут... Тут не потрахаться, не поговорить... Да и помолчать не выходит. Вовсе она не родная. И снова я, лежа на жене, задумался о Веронике. Я сравнивал ее безупречные формы с формами этой стареющей и с каждым днем все толстеющей коровы. Эта грудь, что недавно упиралась в меня, теперь кажется противной. Талия, как теперь я понимаю, характеризуется своим отсутствием, а ноги, что призывно подталкивали меня все «глубже, глубже и глубже» и вовсе противны. Меня перекосило и вырвало...
Завтра, - пронеслось в сознании уверенное, - я буду выставлен на улицу и придется ночевать у другов. Хотя... у меня же есть сексуальная, добрая и нежная Вероника.
