Извращенная фантазия рисовала самые приятные картины: вот она стоит в позе кальмара, а я, стоя сзади, резким толчком вгоню ей свой мужской жезл. Ее тугой, упругий анус будет изо всех сил сопротивляться моим стараниям, я буду долбить ее, буду входить в нее снова и снова, по ее телу, вероятно, будут растекаться противоречивые чувства: дикий кайф и тупая боль от резко растягивающейся дырочки. Потом я достану свой член и вставлю ей в рот – пускай распробует, пускай пососет. Но это... опасно. С ее клыками можно и евнухом остаться.
Она что-то лепетала, смысл доходил не полностью, лишь обрывки фраз удавалось переварить и осознать, да и те, честно говоря, не умаляли мою решительность. Согласна или нет – я ее возьму. Муж я, черт подери, или где?!
Неверные движения моего существа со стороны, должно быть, походят на классического мастера кун-фу. Того самого, что проповедует путь антитрезвого стиля. Я с твердой решительностью и нелепой неуклюжестью начал снимать с себя джинсы, которые упали мокрой тряпкой, от чего моя жена возмущенно вскрикнула. Заблевался, мол, урод. Ну, ничего, сейчас вот трусы сниму, покажу кто тут мужик и кому право голоса дано, а кому – не положен. Трусы упали в след за джинсами. В сторону жены устремился могучий, по крайней мере пьяному мне так хочется думать, гигант. Весь увит толстыми венами, упругий, толстый, головка набухла. Он словно похотливо покачивается из стороны в сторону, понимая, что сейчас станет властелином мягкой женской плоти, что войдет в нее, ощутит блаженную смазку, которая с радостным похлюпыванием примет его, разогреет и возбудит еще больше.
Я пошел в атаку. Жена что-то трепетала на непонятном мне языке стерв и мегер, я вспомнил чем положено затыкать рот таким дамам и постарался всем видом дать ей понять, что я стою здесь голышом не просто так, это вовсе не пьяная выходка, а вполне осмысленный акт запланированного оттрахивания. Да - да, оттрахивания ее - родимой во все щели и отверстия.
