Это на следующий день, когда я снова стал ее заваливать, она говорит мне, вот, надень это, и достает из кармашка юбки пакетик. Честно, сказать, неудобное это дело. Без него лучше. И кайф сильнее. Но нельзя же думать только о себе. Стал надевать. Она лежит, ждет. Юбка задрана, ноги раздвинуты, живот голый. Одел, навалился на нее. Вошел, делаю свое дело, вроде все путем, а сам думаю, хоть бы не порвалась эта гадость. Но все равно, хорошо получилось.
- Она была девушкой?
- Ну, что ты говоришь! Потом она мне рассказывала, что у нее в Москве есть жених, но он ее, как она говорила, не удовлетворял, как мужчина. Она сказала, что, вот с тобой, Сережа, мне хорошо, женись на мне.
- Ну и?
- Что "и". Уехала через три дня. Еще разок побывали мы с ней на нашем месте.
- Письма писала?
- Нет. Да что я ей. Там, в Москве найдет себе сотню таких же или получше.
- Да, повезло тебе.
- Я говорю тебе, не дрейфь, они сами этого хотят.
- Но у тебя ведь здесь не получается?
- Ну, не всегда же так сразу. Потом, не исключено, что она целка. Тут будет посложнее.
- А Марина? С ней у меня может получиться, как ты думаешь?
- Не знаю. Понимаешь, они все здесь, как сговорились. Жмемся с ними по вечерам до полуобморока, а как до этого дела, так ни - ни. Сожмет ноги и баста. Пацаны извелись все. Девки же сами придумали эти одеяла к телевизору. Но ничего, я ее так не оставлю.
- Кого?
- Ну, Ольгу, с которой я. Ты спишь, что ли?
- Почти.
- Ну, спи, спи.
- Если комары позволят.
Утро принесло тяжелую утрату.
Нет, никто не умер.
Просто Марину выписали.
Она зашла в нашу палату, одетая с иголочки, белая блузочка, короткая юбка. Принцесса, да и только. Она поцеловала каждого пацана в щеку, а меня еще и в губы. Потом уже на пороге помахала нам ручкой. Я чуть не разревелся.
