Ничуть не хуже, чем у меня, подумала я, не стоит ей плакаться. Лифчик ей был совсем не нужен. Крепкие, литые бедра, попка округлая, почти мальчишеская.
- Полина замуж собирается, - сказала Ирка, усердно трудясь над моей спиной.
- Да ты что! За кого?
- Да ходит тут один. Помощник агронома называется. Они уже вовсю.
- Что "вовсю"?
- Дрючатся.
- Откуда ты знаешь?
- Сама видела.
- Где?
- Дома, где. На сеновале. У речки. Трудно сказать, где они это не делают.
- Зачем же ты подсматриваешь?
- Да кто подсматривает? Вчера пошла уток загонять, и - на тебе.
- Что?
- Что! Лежат, родимые, под вербой.
- Лежат, ну и что? Может, они отдыхали или тебе что-то почудилось.
- Почудилось! Его голый зад почудился, и ее ноги у него на плечах почудились!
- Ну, раз они собрались пожениться, то, может, так и должно быть.
- Может и должно, - заключила Ирка.
Придя в дом, мы долго сушили волосы, а тетка жарила пирожки с картошкой. Она знает, как я их люблю. На обед пришли все, теткин муж, еще одна тетка, ее муж, Ирка, Полина, Роман.
Я раздала подарки, переданные матерью. Все остались очень довольны.
Особенно Ирка - ей, кроме духов, я потихоньку всучила красивую коробочку с комплектом маленьких кокетливых трусиков. Оказалось, что это ее мечта.
Было шумно и весело. Я украдкой посматривала на Полину, мне казалось, что в чем-то же должно внешне проявляться то, о чем рассказала Ирка.
Но я ничего не заметила, разве что она была немного рассеянней, чем прежде.
Обедали по - праздничному. Петух и утка были принесены в жертву нашему обжорству. Мужики считали своей основной обязанностью следить, чтобы у всех было налито и в указанное время выпито. Нам - мне, Ирке и Роману наливали портвейн, остальные приобщались к водочке. Лишь Полина не пила, чуть пригубила и все. Наверное, она беременна, подумала я.
