– А Вы, как, держитесь еще?
- Сам поражаюсь. В другой обстановке я бы уже сидел в блаженном состоянии, а сегодня хоть бы что.
- Это объяснимо. Вы, очень напряжены Максим, я ощущаю это по Вашей руке. Ослабьте ее чуть - чуть, а ты Вы повредите мне ребра.
- Простите, - пробормотал он, подметив, что она не приказывает убрать ее совсем. Вечер чудес и да только.
- Максим, Вы водите машину?
- Вожу, но сегодня я приехал на рейсовом автобусе. Игнат просил меня остаться до утра. День рождения, отличный повод пообщаться.
- Жаль. А я хотела Вас попросить, чтобы Вы отвезли меня домой. Я оказалась недальновидной, и в отличие от Вас, приехала на машине. Вы же видите в каком я состоянии. Садиться за руль мне нельзя, а мне пора домой. Может, отвезете все же? А в компенсацию за погубленный вечер с другом, я попробую заменить Вам его. Попьем кофе, пообщаемся.
С трудом скрывая радостное волнение, он нахмурился.
- Мне только надо извиниться перед Игнатом. Скажу, что не рассчитал силы и мне надо ехать отлеживаться. Он же видел, сколько я выпил, думаю, поверит мне.
- Проводите меня в прихожую. Не хочется показывать, что я так безобразно напилась.
- Что-то будет Макс, - увидев его лицо, заключил Игнат.
- Не знаю, Игнаша.
- Успехов тебе. Не теряйся. Вези ее отсюда, а то из - за нее все словно заморожены. Я тоже один не останусь, есть тут одна. А потрепаться, еще найдем время.
- Будь здоров, Игнаша.
- Ты тоже, не подкачай.
- Попытаюсь.
Она уже ждала его в своей машине. Открывая дверцу, он увидел ее тревожно блестящие глаза.
- Суровцев, Вас ни о чем не спрашивал?
- Нет. Даже, не удивился.
- Зачем? Он знает о нас все.
- Что именно?
- Все, что может случиться.
- А может?
- Не знаю.
- Значит, может, - заключил он.
Он повернул машину к ее подъезду.
- Подождите, Максим, - положив горячую руку на его колено, попросила она. – Мне нужно Вас спросить.
- Спрашивайте.
- Я не пожалею, обо всем этом?
- Это зависит не от меня, а от того, как Вы все это понимаете.
