Алешка бродяжничал. Дома ему жить не хотелось. Вечно пьяные родители, какие-то грязные посторонние мужчины, с которыми без разбора спит пьяная мать, постоянная вонь, и валяющиеся на затоптанном полу пустые бутылки, достали его. Лучше болтаться в подвале и ночевать на лестничных площадках, чем жить в этом свинарнике.
Несмотря на свои пятнадцать лет, пить он так не пристрастился. Водка не нравилась ему. Алешку от нее тошнило, рвало, потом, после нее долго болит голова. Да и пить на голодный желудок не в кайф.
Из всех жильцов его родного подъезда самой доброй была тетя Нина. Хорошо зная, что творится у него дома, она несколько раз зазывала к себе Алешку, заставляла мыться и давала одежду оставшуюся после своего сына Ромки, недавно погибшего в Чечне. Одежда была ему немного велика, но была целой и чистой, а главное очень теплая.
Вот и сегодня, проходя мимо него, она коротко сказала:
- «Пойдем ко мне, нечего тебе здесь мучиться».
Сунув в руку полотенце, она, подтолкнула его к ванной:
- «Иди, хорошенько помойся».
Он был очень голоден, понял это, как только до него донесся вкусный запах мясного борща. Наспех сполоснувшись под душем, он причесался и надев халат, устремился на кухню.
- Уже вымылся?! Так быстро?! – удивилась тетя Нина. - Покажись.
Критически осмотрев его, она молча взяла за плечо и повела назад.
- Нет, так не годится. Немедленно снимай халат, я сама помою тебя.
Алешка в смущении замялся. Он был уже взрослый, и раздеваться перед женщиной, показывать ей свой непонятно как вымахавший размером с дубинку член, ему было стремно.
- Раздевайся, - вторично приказала она, расстегивая на себе халат. – Сама мыть буду. Ты, я смотрю, ленишься. И поспеши, борщ остывает.
Напоминание о борще, вызвало у него голодный спазм в желудке и подстегнуло разоблачиться скорее. Он снял халат и...
