Такую женщину, если крепко прибрать к рукам, будешь жить не тужить. И денежки у нее после покойного мужа не плохие водятся, иначе бы не платила ему по - глупому, не считаясь. Назвал сумму, отсчитала, даже, не нахмурилась. Значит, водятся еще у нее деньги. Да деньги что. Сама то гладкая, да аппетитная. Задница сдобная, так и тянет потискать булки. С трудом в двери протискивается. Разъелась бедная, без мужика маючись. Вот, бы...
Эта мысль еще более укрепилась, когда сидя против него, разрумянившись от стопки водки, очень похорошевшая Серафима Дмитриевна, не замечала, что халат на ее груди разошелся, открывая жадному мужскому взгляду пышные молочно - белые шары грудей. Он начал ломать голову, как к ней подступиться. Не на кухне же.
Она помогла сама. Михаил насторожился услышав ее жалобы на жарко греющие батареи в спальне. Это, как раз то, что ему надобно.
- А ну-ка, давайте посмотрим, что у Вас там с батареями, стараясь не выдать голосом свое волнение, вставая решительно предложил он. Ни о чем таком не подозревая, она обрадовано заулыбалась и повела его в спальню дразняще колыхая огромными ягодицами зада. Поедая их взглядом, Михаил шел за ней, прилагая усилия, чтобы не схватить ее, как следует за задницу. Уж больно хороша она у нее.
В спальне стоял полумрак. Тяжелые, плотно задернутые шторы, почти не пропускали дневной свет. Серафима даже не поняла, какая бешеная сила схватила ее и она очутилась лежащей навзничь, на своей кровати. Зажимая ладонью, ее раскрывшийся рот, Михаил ловко освободил ее от одежды и сноровисто действуя одной рукой, расстегнул и сбросил свои брюки. Без одежды она была сумасшедше хороша. Пышная, сдобная, вся из округлостей и ни одной жирной складки. Просто туго налитая плоть. А под пышным слоем волос, выпуклый, мягкий лобок с убегающей книзу щелью. Раздвигая членом половые губы, Михаил воткнул член и даже застонал от сумасшедшего блаженства. Судорога прошла по его бедрам.
