- Я ее мать! Это и меня касается! Что у Вас происходит?! Ты же ударил ее. Я это отчетливо слышала. Стены тонкие.
- Я, говорю тебе, не лезь Аля. Это наши семейные разборки. Надька передо мной здорово провинилась.
- В чем?
- В двух вещах. Бессовестно дала Андрюхе Сугробу. С ним я уже разобрался. Пусть залечивает пасть. И, не дала мне.
- Что не дала?
Алевтину Сергеевну огорошила грубая откровенность всегда корректного зятя.
- Ебать! - рявкнул Роман и вскочил с кровати, отбросив одеяло. - Твоя доченька, сука подзаборная, трахалась с Андреем, которого вечно осуждала за ветреность, и непостоянство, а мне бессовестно солгала, что была на приеме у гинеколога! А ты, еще защищаешь ее!
Клокочущий гнев не мешал его возбуждению, напротив, подстегивал его. У Алевтины Сергеевны, полезли глаза на лоб, когда она увидела член зятя. Только теперь, она вспомнила, что заскочила в спальню, даже не накинув халат.
- Рома, что ты собираешься делать? - Не зная что сказать, машинально спросила она.
- Хочу потребовать с тебя то, в чем отказала мне твоя дочь, - прямо ответил он, напористо наступая на нее.
Алевтина Сергеевна, запаниковала. Если Роман пошел вразнос, его не остановишь, а Надежда действительно изменила ему.
- Рома, не сходи с ума! Я то, здесь причем?! - В испуге спросила она, пятясь задом от надвигающегося зятя.
- Ты ее мать, вот и отвечай за нее, раз так отвратительно воспитала свою дочь.
Подняв руки, она попыталась оттолкнуть его, но это было так же бессмысленно, как если бы она попыталась стронуть стоящий вагон. Роман крепко обхватил ее руками.
Она резко дернулась, зажатая его руками рубаха натянулась, и тонкие бретельки с треском оторвались от нее. Оголенная грудь Алевтины Сергеевны, прижалась к груди Романа. Со смущенным волнением она почувствовала внизу упругое прикосновение его возбужденного члена.
