Но, в этот раз, она, вероятно, здорово перегнула палку в своих высказываниях на его счет, и он вышел из себя. Услышав звонкие шлепки, приходящиеся явно по физиономии, а затем глухие удары и звук грузного падения тела, я стремительно сорвался со своего места и мгновение спустя уже нокаутировал ее сошедшего с катушек возлюбленного. Схватив его за шиворот, несмотря на его активное сопротивление, я вынес его к двери и открыв ее, послал пинком вниз по лестнице, сказав, что в следующий раз, если он осмелится появиться в нашей квартире, переломаю ему все, что можно сломать.
Вернувшись в спальню тещи, я нашел ее по - прежнему лежащей без сознания на полу. Бережно подняв ее, я положил на кровать. Она лежала бледная, с плотно сжатыми, точно в гневе бесчеловечно разбитыми губами. Под ее правым глазом стремительно наливался лиловой чернотой огромный синяк.
Неужели он вышиб из нее дух. Я приник ухом к ее большой груди и услышал ровный стук сердца. Потерев ей уши, я увидел, что она открыла глаза. Их взгляд устремленный на меня взгляд был мутен и бессмыслен.
- Витя! За что он меня так жестоко избил?! – С трудом выговорила она, едва шевеля разбитыми губами -Как Вы себя чувствуете, Виктория Павловна? – Заботливо осведомился я, оправляя халат на ее оголенных бедрах, под которым не было даже трусов. Она не обратила на это внимания.
- Отвратительно, Витя. Отвратительней некуда. Голова шумит и кружится.
- Давайте, я сначала сделаю Вам холодный компресс на голову.
Видимо ее голова болела сильно, потому что когда я положил на ее лоб смоченное ледяной водой полотенце, и таким же смоченным водой полотенцем, осторожно промокнул ее синяк, с облегчением вздохнув, она благодарно пожала мне руку.
- Спасибо, Витенька! Вы, очень заботливы.
- Пустяки, Виктория Павловна. Мы с Вами одна семья и я обязан заботиться обо всех.
- Я полагала, Вы плохо относитесь ко мне.
