Катя обожала начало лета. К ним в деревню приезжали дачники и пользуясь передаваемым из уст в уста адресом, неизменно наезжали к ним. Угостив ее вкусными конфетами и пряниками, они договаривались с мамой о сроках и цене, затем, занимали, специально построенный папой уютный домик, который в межсезонье, служил им летним домом.
Он, имел одну особенность, про которую ни мама, ни дачники не знали. В него можно было неприметно проникнуть и благодаря крошечной комнатке, наблюдать за всем, что там творится. Катя разыскала его, когда папа умер. Играла возле его задней стенки, уронила куклу и заметила, что часть стены открывается, словно дверца. Отворив ее, она попала в малюсенький закуток и увидев возле дырочки в стене стул, села на него и с любопытством заглянула в нее. Ее очень интересовало, почему сосед, так долго разговаривает с мамой?
Она увидела столь странные вещи, что едва не кинулась маме на выручку. Голая как в бане, мама лежала, часто - часто дергаясь под навалившимся на нее, таким же голым дядей Колей, который крепко держал ее за плечи, с силой пихался передом, от чего, она сотрясалась и жалобно стонала.
Развалив по сторонам толстые ноги, мама судорожно задергалась, затем, вдруг вскрикнула:
- «Коля, немедленно вытащи его! ». Вскочив на колени, он схватил свою торчащую колбасу и, дергая ее, выплеснул на живот мамы несколько белых струй вязкой, очень похожей на сметану жидкости.
Мама, лежала ногами в ее сторону. Между ними Катя видела ее большущую, густо покрытую волосами писю, губы которой набухли и раскрылись, а из них торчал розовый шпенек. Взяв лежащую рядом тряпку, она вытерла ее, стерла с живота жидкость, и дядя Коля, снова лег на нее. Приподняв зад, он заправил свою большущую колбасу маме в писю и издавая блаженное мычание, опустился на нее.
Елозя по постели толстым задом, мама мычала, стонала и часто пердела. У нее были широко раскрытые, но совершенно ничего не видящие глаза, мутные от охватившей ее похоти.
