труду и обороне, - чарующим шепотом прошептала одна.
Вторая подошла к окну и раздвинула шторы:
- Какая сегодня чудесная лунная ночь.
Сестры сбросили с себя розовые платья, под которыми ничего не было; лишь узкие полоски стрингов чернели на белых телах. Близняшки уселись с двух сторон на кровать и начали гладить Леху, приговаривая:
- Запомни, я – Руслана!
- А я – Сюзана!
- Смотри, не перепутай!
Не прекращая ласк, они сняли друг с друга стринги. Одна перевязала ими Лехин член у основания, сильно затянув узел; вторая – Лехин рот. Слегка обалдевший от такого гостеприимства, Леха успел лишь недовольно что-то промычать.
- Не капризничай, все будет хорошо, - сестры продолжили ласкать его тело, не прикасаясь к члену. Через минуту Леха кончил.
- Так быстро, Сюзанна, - разочарованно сказала Руслана, словно Лехи в комнате вообще не было.
- Так быстро, Руслана, - последовал ответ, - скверный Лешенька.
- Ладно, хоть стринги узел хорошо держат – теперь не упадет.
- Но мальчика придется наказать.
Сестры склонились над Лехой. В это время настенные часы начали противно бить полночь.
С ужасом Леха увидел, как склонившиеся над ним для поцелуя миловидные лица стали покрываться шерстью. Нос, подбородок, маленькие ушки удлинялись, превращаясь в звериные морды. Из полураскрытой пасти Русланы на нос Лехе закапала слюна. На нежных пальчиках отрастали мощные загнутые когти, а беленькие ручки стали мохнатыми лапами. Сюзанна лизнула длинным языком Лехину щеку и водрузила свое ставшим то ли волчьим, то ли собачьим, тело на стоящий член. Задрала голову и с воем принялась двигаться вверх - вниз. Члену было тесно и больно, его словно наждачкой обрабатывали.
Руслана же с вожделением водила по лицу Лехи висящими крупными сосками, иногда сдавливала их, брызгая ему в глаза молоком. Леха с завязанным ртом лишь мычал от боли и ужаса. А весь ужас заключался в том, что ему были приятны ласки этих оборотней.
