Невозможно удержаться, коль перед тобой раскорячась сидят голые девки. Они за меня... За него, а я за них.
- За что ты хватал их? - взволнованно дыша спросила барыня, тиская мой рог.
- За... Груди барыня - матушка, да за... Срамные места.
- А они тебя?
- Да барыня матушка.
- И что же дальше было?
- Палашка потянула меня... За него к себе, а сама на спину... Я и не сдержался. Прости матушка не знаю, как уж случилось, бес наверно попутал, а согрешил я с девками.
- Много ли раз согрешил с ними?
- Три барыня - матушка. Два раза с Палашкой, и один раз с Фенькой.
- Хорошо ли, приятно ли тебе было с ними?
- Ох, матушка, ничего не помню. Как вихрем подхватило. Обеспамятовал сразу -Как же Вы ложились? На траве то колко, наверно?
- Колко матушка. Да в это время, обо всем забываешь -Как же они переносили тебя. У тебя ж вон какой большой... Член, - произнесла она, тиская мой изнывающий в ее руке рог.
- Палашка то, ничего, хорошо переносила. Просила даже, что б глубже. А Фенька, та понежнее, стонала, как от боли, царапалась.
- Но, ей не больно было? Иначе б не позволила тебе?
Говоря это я так разгорячился, что мой член дернулся и изверг на пол и сжимающую руку барыни длинную струю семени. Видя, что я мучаюсь, она помогла мне, сделав несколько быстрых движений рукой, словно выдаивая меня. Это и впрямь помогло. Я досуха опорожнился на пол, сделав на нем белую лужицу.
Помогая мне, барыня взволнованно ахала, дышала и вообще сильно волновалась.
- Ты вот что, Андрюша, - сказала она размякшим голосом. - Придешь ко мне вечером в опочивальню и продолжишь свой рассказ. - Я хочу узнать все. А пока, я прикажу конюху тебя отвязать.
Еще раз сжав пальцами мой потерявший твердость срам, она вышла.
Зайдя в конюшню, Евлампий хмыкая и что-то невнятно бормоча себе под нос, отвязал меня.
- Повезло тебе парень, - вдруг тихо сказал он. - Помяни мое слово, постельничим теперь у нашей барыни будешь. Любит она слушать перед сном всякие занятные байки.
