Свобода пришла неожиданно, когда я ее совсем не ждал. Ее я постиг, уже покачиваясь в вагоне спешащего к моему родному городу поезда. Чтобы отметить первый день жизни на "гражданке", ехавшие в одном со мной купе ребята, не скупясь набрали "водяры", и мы всю дорогу квасили не просыхая. Трясясь от изводящего меня жесточайшего похмелья, через пару дней, я наконец вылез из вагона, и наняв такси, приехал домой.
Но наша квартира, увы, была закрыта на замок, а обрадовавшаяся моему благополучному возвращению соседка, сказала мне, что во время одного из походов в магазин, моя бабушка упала на асфальт и сломала себе бедро. Сейчас она лежит в больнице после операции.
Я чувствовал себя отвратительно, совершенно не было сил ехать к ней повидаться с ней, поэтому покурив на улице, я тотчас вспомнил про мать своего друга Вовки Снегирева, у которого я не один раз ночевал и даже до армии несколько дней жил у них.
Снегиревы живут на окраине города в старинном двухэтажном деревянном особняке еще царской постройки, на втором этаже. Пошарив под половиком, я нашел ключ от входной двери, войдя и кое-как умывшись, разделся догола, и упав на диван, мгновенно отключился.
Я проснулся от легкого поцелуя в губы. Губы целующей меня женщины были волнующе нежными и мягкими. Не разобравшись в чем дело, я мгновенно притянул ее к себе, и крепко обняв, с удовольствием впился в ее губы.
- М - м - м. Целоваться, ты уже научился, - Услышал я женский голос, и сразу понял, что это пришла Людмила Васильевна, мать Вовки, а ее бессовестно целую.
- Ладно, хватит спать. Пора подниматься. Сейчас вечер, и мы с тобой поужинаем. Ты ведь наверно очень голоден, с дороги?
- Да нет, не очень, - испытывая перед ней неловкость, хмуро пробурчал я. - Я сыт.
- Где и когда, ты ел? - С улыбой справилась она. - Насколько мне известно, солдаты не богатые люди. Или я не права.
- Нет, все верно. Но, я поел.
- Давай - давай, вставай, вымой руки, и немедленно садись или ужинать.
