Он только крепко прижимал Катю к себе, гладил её спинку, головку, слёзы не переставали течь из глаз старика. Она тоже почувствовала, что ждала этого человека всю свою не очень длинную, но уже такую многострадальную, жизнь. И тут осторожно, видимо боясь спугнуть, его губы начали касаться её губ. Так было с Катей давно, ещё в садике. Тогда она целовалась с мальчиком из своей группы. Но теперь это был человек, к которому, может быть, впервые в жизни, она испытывала какие-то чувства, который был единственным защитником её на этой земле. Катя ответила на поцелуй осторожно, с нежностью и упоением, пусть и немного неумело, но Романа это чрезвычайно возбудило. Он страстно впивался в её юные и нежные губки, наслаждаясь ими и ловя маленький, шаловливый язычок, сглатывая слюну девочки. Руки стали перебираться к маленьким сисечкам, поглаживая их осторожно через пижаму. Катя не возражала, она много знала о сексе, у неё даже были фантазии на этот счёт, только реализовать их пока было не с кем. Она особенно ни с кем и не дружила. По ночам нежно массируя свой маленький отросточек между ног, она представляла, как её ласкает взрослый и любящий мужчина, может быть, похожий на папу, но не пахнущий самогоном, а трезвый и внимательный, прислушивающийся к её чувствам и ощущениям...
Её маленькая писечка уже стала увлажняться и раскрываться, словно цветочек, радующийся ласковому солнышку, которое наконец выглянуло, и ласкало его своими лучами. Роман заметил, что девочка и сама возбуждена, и осмелел ещё больше. Губы покрывали шейку, подбородок и ушки поцелуями, руки не переставали гладить сисечки, уже забравшись под пижаму, и ощутив их божественную наготу и нежность.
- Любовь моя, Катенька, я так ждал тебя! Всю жизнь ждал! - шептал Роман, не останавливаясь. Катя доверилась ему, и принимала его ласки с удовольствием. Ей и самой это нравилось, хотелось раздеться, слиться с этим человеком воедино. Казалось, они уже очень давно были знакомы, и так же давно любили друг друга.
