Освоились уже немного, обнаглели: на меня смотрят недовольно – что ты, мол, нам переодеваться мешаешь? Мы же стесняемся... Стесняйтесь, стесняйтесь, думаю, но, и правда, стараюсь особо глазами по сторонам не бегать... Неудобно как-то стало...
Говорю Наташке, чтобы ко мне зашла, поговорить надо. Та так недовольно дергает плечиком, не вовремя как бы, спать ей хочется, но идет. Ну, а я, для конспирации опять же, Тане говорю громко чтобы подождала чуток, ее очередь следующая. Смотрю – побледнела девчонка, а потом в краску ее бросило. Не знаю, каких уж страстей она себе понапредставляла...
Зашли мы с Наташей ко мне в комнату. Я, как положено, сел за стол, она – стоит перед столом. Гордо так стоит, руки за спину и на меня не смотрит. Ни дать, ни взять: «Допрос партизанки» (картину я такую как-то видел). Молчу, нагнетаю обстановку... И она молчит... Наконец, не выдержала, на глянула на меня вопросительно.
– Ну что, – говорю, – Андреева, где на физзарядке была?
А она отвечает так просто, как будто прописную истину сообщает:
– На озеро купаться пошла, а что?
Я даже задохнулся от такой наглости.
– А порядок, – говорю, – для кого установлен? Ты что, лучше всех здесь?
– Может быть, – говорит.
Я совсем разозлился.
– Понятно, – отвечаю, – поэтому, наверное, и примерку вчера затеяла? И телефон не сдала?
Она усмехается:
– Заложили уже... Быстро. Я думала, хоть дней пять продержусь. Кто бы это? Надо подумать...
– Думать после будешь! – обрываю ее: – А сейчас бегом за телефоном!
Она опять недовольно плечиком дергает, но идет. А я думаю, что же мне с ней делать дальше? Явно ведь девка на порку нарывается... А я-то только собрался простить и ее и Таню. Хотя, с другой стороны, заслужила ведь... Ну, посмотрю, как себя дальше вести будет. А то можно и не только порку ей прописать, а, скажем, у мальчишек в угол на весь тихий час поставить.
Возвращается. Телефон передо мной на стол грохает.
– Сами по нему звонить будете? – спрашивает.
