Над городом сгущались осенние тучи. Стремительно темнело. Я быстро шёл к вокзалу, закинув на плечо тяжёлую спортивную сумку. Здесь, в этом маленьком провинциальном городке, меня больше ничего не держало. Я ехал в Москву, искать своё счастье. У меня не было ничего, и было одновременно всё – свобода! Я мечтал о том, чтобы добиться всего своими руками, и теперь был в самом начале этого пути, верного пути!
У вокзала лежал грязный рыхлый снег; один за другим зажигались тусклые оранжевые фонари. Мой поезд уже стоял на пути. На перроне было много народу, и все они спешили с тележками и рюкзаками к своим вагонам, чтобы не опоздать. У входа на перрон было много милиции. Носильщики уныло катили пустые железные тележки. Громко вещало хрипловатое вокзальное радио. В поезд пока не пускали, и я замер у своего седьмого вагона в ожидании, прислонившись спиной к облезлому бетонному столбу. Мне предстояло провести в поезде трое суток. Так бесконечно долго я ещё никуда не ездил! Однако меня ничего не пугало. Я ехал искать счастья!
Поодаль стояла целая стайка девушек. Они оживлённо и весело трещали, и, судя по говору, были украинками. На них были яркие разноцветные куртки, рюкзаки и вязаные шапочки. Их смех был так заразителен, что, глядя на них, поневоле начал улыбаться и я, каждый раз, смущенно отворачиваясь, чтобы скрыть свою улыбку, ни с того, ни с сего возникавшую на лице. Остальные пассажиры стояли с серыми и непроницаемыми лицами. Каждый хотел поскорее завалиться на свою полку. В лужах таял оранжевый свет фонарей, растворяясь в радужной бензиновой плёнке.
Из тамбура появилась проводница, распахнув дверь в свой по - военному зелёный вагон. Она стала небрежно проверять билеты, небрежно листая паспорта. - Шестнадцатое место, - сурово сказала она, пробежав глазами мой документ.
В вагоне стоял полумрак. Узкий коридор. Ровные ряды дверей. На окнах застиранные жёлтые занавески. Я быстро отыскал своё купе и, забросив наверх багаж, уселся на нижнюю полку.
