…Нешумное застолье тянулось уже долго. Они уже разговаривали, как старые, давние друзья и удивлялись, как это они не знали друг друга раньше. Приглашающий жест и команда:
- В баню – была воспринята обеими буквально – Катюша и Саша встали, одновременно переглянулись смущенно, но никто не присел обратно. Властное Генино
– Пошли, пошли- прозвучало почти излишне. В предбаннике они встали столбиками, смущенно переглядываясь, и только очередная команда подвигла их на нерешительные действия. Гена, подойдя к Катюшке, деловито расстегнул и снял с нее халатик. Она и ойкнуть не успела, а он уже шлепнул ее по попке, направив к двери, зашел сам, а через пару минут вошел и Саша.
Они все вместе прошли в парилку и легкий, духмяный зной окутал их обжигающей волной. Катюшкины трусики и лифчик, по летнему легкие, намокли сразу. Не скрывая ничего, облепили тело и это смущало ее неимоверно. Саша исподтишка косил на нее, ощутимо прикасаясь взглядом к грудям и лону, и она также, искоса поглядывая на его трусы, увидела вдруг, как вздуваются они бугром. Он пытался зажать встающий неудержимо член, но тот упрямо вздымался громадной шишкой. Катя смотрела уже не отрывая глаз. Нечто томящее рождалось в ней где то внутри, собираясь жарким клубком, и он рос неудержимо, и косые взгляды мальчишки еще более разжигали ее.
Сполоснув ее из ковшика, Гена неторопливо и как то трепетно касаясь, намыливал теперь ее и, коснувшись грудей, повернул вдруг к себе спиной. Катя почувствовала, как он расстегнул бюстгальтер, вздрогнула, сразу залившись краской смущения и стыда, а он уже снял его с плеч, повесив на гвоздик, мылил груди, осторожно сдвигая ее руки, прикрывшие нагую грудь. Катя, словно смирившись, опустила их медленно, стояла теперь на глазах у мальчишки, ощущая как его глаза сжимают ее груди, робко и жадно тискают их. А Гена уже намыливал ей животик.
