Не сводя с них мокрых, припухших глаз, она подошла к столу и, встав к нему задом, немного приподнялась на носочки и плотно села на край стола. Затем, замешкавшись немного, устроилась удобней, так, чтобы можно было поставить на стол ноги, и, улыбаясь через силу, приняла позу, которую от нее требовали, разведя широко в стороны круглые белые колени, и растянув пальчиками губки.
Нежно-розовая, гладкая промежность открылась перед взором обнаглевших юнцов. Их глаза масляно заблестели, и у всех заметно повысилось настроение. Возгласы она уже не слышала. Ее немного трясло. Было заметно, как дрожали согнутые коленки. Она опустила глаза - слезы опять нависли над нижними ресницами, грозя скатиться обильным потоком по невысохшим еще щекам. Эта большая сгустившаяся капля держалась лишь, цепляясь за густые верхние ресницы. За толстой, мутной ее оболочкой не были видны ненавистные лица. Где-то далеко, Валентина услышала тихий щелчок фотоаппарата, затем снова и снова. Потом, как через густую оболочку к ней донесся приглушенный голос, приказывающий ей повернуться, встать на колени, наклонившись вперед, раздвинуть половинки руками, повернуть лицо к фотоаппарату и улыбнуться. Затем ее заставили, сидя на столе, поднять широко разведенные выпрямленные ноги вверх, опираясь руками сзади об стол, и опять широко улыбаться. Она, как во сне повиновалась, повторяя в движениях услышанные слова, выполняя все в точности. Кажется, были возгласы, но, сколько их - она уже не разбирала. Чьи-то руки трогали упругую грудь, оттягивая ее вниз. Было очень неприятно и страшно! Затем, по наущению, Валентина встала на колени на столе, широко раздвинув ноги, потянувшись всем телом, сцепила руки на затылке, на животе у нее шариковой ручкой жирно вывели большими буквами: Я – шлюха, и снова щелкнул затвор фотоаппарата. После этого, повинуясь новому приказу, она опустила руки и, тонкими пальчиками разведя нежные губки, стала мастурбировать, удовлетворяя себя до первого вырвавшегося оргазма.
