Я надел трусики, они мне пришлись в пору, натянул колготы и с начало заправил в них рубашку, но потом вытащил рубашку обратно, решив ее заправить в брюки. Во-первых, колготы не красиво топорщились, во-вторых, если форменный пиджак случайно раскроется или оторвутся пуговицы на нем, то тогда можно будет заметить полоску колгот торчащих из брюк, а мне этого совершенного не хотелось. Затем я надел брюки с башмаками, накинул куртку, схватил портфель со сменкой и пошел в школу.
В школе ровным счетом ничего не обычного не произошло, все было как прежде, поначалу мне казалось, что кто-то заметил на мне одежду явно не того пола. То штанина слишком высоко задралась, то казалось, что когда я нагибаюсь, на брюках выделяются швы колгот, которые сзади спускались с обеих сторон петлями вниз от резинки колгот до овала моих ягодиц, тем самым, опоясывая мою попу. Но это были лишь мои иллюзии вызванные страхом быть разоблаченным в прямом и переносном смысле этого слова. Все было как всегда, уроки перемены. И на следующий день тоже ничего не произошло, так полетели дни, недели. По началу внутри возникало какое-то возбуждение, оттого, что у меня есть тайна, о которой кроме бабушки ни кто не знает. Да и сама одежда возбуждала меня. Но со временем эти чувства стали притупляться, поэтому я стал, приходя из школы домой, часто крутиться перед зеркалом в колготах, рассматривая себя в разных позах, и в это время я ощущал, как волна возбуждения согревала мой низ живота, а мой членик в трусиках становился твердым. Тут надо сказать, что перед приходом бабушки я всегда переодевался в спортивки, потому что я чувствовал какую-то неловкость, и это вызывало во мне чувство стыда, почему не знаю.
Вскоре и рассматривание себя в зеркале перестало меня возбуждать как прежде. И я вдруг понял, что, не смотря на свой страх, быть увиденным в трусиках и колготах, мне хочется, чтобы кто-то разделил со мной мою тайну.
