Туалет оказался таким засранным и вонючим, что я хотел оттуда сразу слинять, но потом надписи на двери кабинки меня завели и я начал дрочить, вглядываясь в письмена гомосексуальных писателей, которые предлагали и пососать и попку подставить и много еще чего. Кончить я тогда так и не смог, сказалось похмелье, но хуй стоял, как пушка, а что было делать? Я побрел на станцию, чтобы где-нибудь перекантоваться до утра и ехать в свой Ярославль.
Хуй потихонечку успокоился, а я тем временем уже пытался уснуть на скамейке в зале ожидания, но не тут то было, ко мне бравой походкой подошли три мента и попросили показать документы. Тогда это было в диковинку, терроризма в стране советской не было, да и моя славянская внешность не должна, казалось бы, вызвать каких либо подозрений. Я показал свой студенческий, надеясь, что они отстанут, однако их старший ледяным голосом предложил мне проследовать в дежурку, сказав двоим другим, чтобы они проверили перрон.
Дежурка оказалась довольно приятной комнаткой рядом с вокзалом, там стоял письменный стол и обширный диван, на который мент меня и усадил. Потом последовал длинный допрос, где живу, зачем сюда приехал и куда путь держу. Я честно рассказал, что нажрался на вечеринке, а еду к своей невесте в славный град Ярославль, а здесь оказался по причине сильного алкогольного опьянения, на что получил укоризненный взгляд стража порядка. Потом он подобрел и предложил занять этот диван до утра, поскольку поезд до Александрова (станция на пути к Ярославлю) отправлялся в 5.30 и шляться по перрону в таком виде мне не пристало.
Он заодно и сам прилег рядом, сказав, что его коллеги придут значительно позже. Потом уже я понял, что срисовал он меня еще в туалете, когда я дрочил, и весь этот допрос устроил неспроста. Сначала он даже руку на меня не положил, а я тем временем задремал и очнулся от того, что он тихонько расстегивал мои джинсы.
