Мой член, который еще во время наших первых взаимных прикосновений стал набухать, уже не умещался в брюках и ныл
от боли. Он стремился наружу, и я чувствовал, что он уже стал влажным и скользким. Я даже украдкой бросил взгляд вниз, чтобы убедиться, что мои брюки не промокли насквозь, но поскольку они у меня были синие, я ничего такого особенного не заметил.
Через пару часов мне пришлось уйти из ресторана. Всю дорогу в голове у меня вертелась только одна мысль, а оказавшись дома наедине с самим собой, я испытал минуты отчаяния, не зная, что делать. Мне страшно хотелось позвонить Марине и поговорить о случившемся, но, с другой стороны, я боялся, что она прореагирует как-нибудь не так. Я разделся догола и лег в постель, вспоминая происшедшее и фантазируя о том, каким могло бы быть продолжение, если бы я не ушел. Осторожно я стал играть с членом, размазывая по нему пальцем выделяющиеся капли смазки, пока весь он не стал мокрым и скользким. Я щекотал пальцами тыльную сторону ствола, потом переходил на ягодицы и снова возвращался к головке. Затем обхватил пенис правой рукой и стал медленно мастурбировать, одновременно стараясь
набраться храбрости, чтобы позвонить Марине.
Пролежав так какое-то время и возбудившись настолько, что дольше терпеть уже было нельзя, я достал записную книжку, нашел номер телефона Марины и набрал его. Было уже больше половины второго ночи, но она взяла трубку почти сразу. Я был возбужден почти до предела и чувствовал себя
смущенно и неуверенно, не зная, какой будет реакция девушки. Она вернулась домой полчаса назад и только легла спать, как зазвонил телефон. Марина сказала, что аппарат стоит на тумбочке рядом с кроватью, что она разговаривает сейчас со мной лежа. Я начал осторожно благодарить ее за
приятный вечер.
Признался, что мне ее недостает, и что я бы хотел, чтобы она была сейчас рядом. К моей огромной радости она ответила, что она с удовольствием бы разделила мое одиночество.
