В каюте крепко спал Гаскелл. Салли была занята приготовлениями. Она разделась и напялила на себя пластиковое бикини. Из сумки достала квадратный кусок шелка, положила его на стол, принесла с кухни кувшин и, перегнувшись через борт, зачерпнула воды. Потом она пошла в туалет и привела в порядок лицо. Наклеила фальшивые ресницы, густо намазала губы и под толстым слоем крема скрыла свою обычную бледность. Когда она вышла из туалета, у нее в руке была купальная шапочка. Одной рукой она оперлась на дверь камбуза и выставила вперед бедро.
- Гаскел, крошка, - позвала она.
Гаскел открыл глаза и посмотрел на нее.
- Что, черт побери?
- Нравится?
Гаскел надел очки. Несмотря ни на что, ему нравилось.
- Если рассчитываешь обвести вокруг пальца, ничего не выйдет.
Салли улыбнулась.
- Не болтай попусту. Ты меня заводишь, крошка ты моя биодеградирующая.
- Она подошла к койке и уселась рядом с ним.
- Что тебе нужно?
- Заставь его встать, крошка. Ты заслужил развлечение. Она принялась
ласкать его. - Помнишь старые денечки?
Гаскел помнил и почувствовал, что слабеет. Салли наклонилась и прижала его к койке.
- Салли тебя полечит, - сказала она и расстегнула пуговицы у него на
рубашке.
Гаскел попытался увернуться.
- Если ты думаешь...
- А ты не думай, золотце, - сказала Салли и расстегнула ему джинсы. -
Пусть только он встанет.
- Боже мой, - пробормотал Гаскел. Запах духов, пластик, маска на лице
и ее руки будили древние фантазии. Он безвольно лежал на койке, пока Салли раздевала его. Он не сопротивлялся, даже когда она перевернула его лицом вниз и соединила его руки за спиной.
- Связанная крошка, - сказала она тихо и потянулась за куском шелка.
- Нет, Салли, не надо, - слабым голосом бормотал он. Салли мрачно
улыбнулась и, обмотав его запястья шелковой тряпкой, крепко связала ему
руки. Гаскел жалобно простонал. - Ты делаешь мне больно.
Салли перевернула его.
