Мать, несомненно, даже не догадывалась, что иду я не на кухню, а в бой. Иду выбирать ей рога пошире и по массивней.
Отец, пошатываясь, пытался снять с себя штаны. Поставив тарелку на кровать, я подошла к нему спереди, расстегивая верхние пуговицы своей блузочки.
- Прости, пап, что я залила твоего малыша... - я слышу, как неуверенно звучит мой голос, мысленно проклинаю свою стеснительность и, на мгновение закрыв глаза, начинаю помогать отцу снять штаны. Штаны упали, в сознании гремит отцовский голос:
- Что ты сказала, цыпка?
- Я попросила прощения за то, что залила шампанским твой член, - эти слова стоили мне просто гигантских усилий, я почувствовала, что вот - вот потеряю сознание, из последних сил подалась вперед и впилась губами в отцовские губы.
Отец, ошарашенный моим поведением, отпрянул от меня, словно облитый кипятком. Но в его глазах мне увиделось непреодолимое желание овладеть мною, желание наказать свою доченьку за все эти слова. Несомненно, стареющему кабелю вроде моего отца приятно внимание молоденькой девочки. Пускай и дочери.
Все эти мысли молниями пронеслись в моем сознании, создавая непоколебимую в себе уверенность. Так бывает уверен в себе тот, кто начинает чувствовать сладость успеха, тот, кто владеет ситуацией. И я решилась завладеть самым главным – медленно, осторожно я приблизилась к отцу. Мои девичьи коленки согнулись, я опустилась на пол, ноздри хищно раздулись, улавливая неведомый до этого запах. Сильный запах, сводящий с ума, аромат мужского достоинства, аромат, способный повелевать, способный заставлять киску увлажняться. Даже я, неопытная тогда девочка, сразу же это поняла. И меня потянуло к нему – к отцовскому члену. Потянула так сильно, что я уже была не в силах совладать с собой. Желание лишиться девственности и наставить тем самым матери рога переросло в нечто большее – во влечение здоровой самки к опытному самцу. Моя киска увлажнилась, я резко стащила с отца трусы.
