Закончив это приятное занятие, она подняла меня и посадила рядом с Юлей. Нужно сказать, что еще во время того, как я раздевал Юлю, я сильно возбудился. Теперь, в ванной, это было заметно, моя пися была напряжена и стояла торчком. Юля с интересом меня разглядывала.
- А почему пися у Паши такая большая? Я на картинке видела, какая пися у мальчиков бывает, она там не такая была, маленькая и висела.
- Такая она у мальчиков тоже иногда бывает, Юленька. Это значит, что Паше хорошо.
Намылив две мочалки, она одну дала мне, другую взяла сама и сказала:
- А теперь нашу сестренку нужно хорошенько вымыть.
И стала аккуратно тереть Юле спинку и плечи. Я начал намыливать Юлю спереди, потер шейку, ключицы, и наконец коснулся начинающих распускаться грудок. Время остановилось... Я нежно водил по Юлиным маленьким холмикам мочалкой, при этом рука касалась холмиков и крошечных сосочков на них. Вдруг я почувствовал, что Юлины ягодки стали больше. Оторвав глаза от ее грудок, я заметил, что Юля порозовела, дыхание ее стало чаще. Постепенно мы с Женей спускались все ниже, вот ее руки очутились у Юли на пояснице, а мои - на животике, затем Женя начала ласково тереть Юлину попку, а я коснулся рукой низа Юлиного живота, там, где начинались те самые пухленькие складочки, от которых невозможно было отвести взгляд. Помня Женины слова о мочалке, я отложил ее в сторону, выдавил из тюбика немного геля, набрал воды в ладошку и, осторожно коснувшись складочек, стал нежно намыливать их. Это было незабываемо! Юля задышала еще глубже, щеки ее стали пунцовыми, губки приоткрылись. Как раз в эту секунду мой средний палец попал в ложбинку между складочками, чуть - чуть их раздвинул и теперь двигался взад - вперед, а указательный и безымянный скользили по складочкам. Юля закрыла глаза, вздохнула и застонала. Ножки ее задрожали, и она бы упала, если бы Женя не начала поливать ее сверху из лейки, смывая пену.
