Я встал с кровати и подошёл к Людочке.
- Людмила Николаевна! – толкая тихонько её за плечо, негромко сказал я.
Но, как в той песне: ...А в ответ тишина...
Я дрожащей рукой приблизился к Лидочкину халату и потихоньку стал его расстёгивать. Вот уже поддалась последняя пуговица... Я осторожно поднял одну сторону её халата и откинул его назад.
Луна ярко светила в окно, освещая нагие формы Людочки. О боже! Как же она была хороша! Её полные груди чуть отвисли, наливаясь приближающимся материнством и темнея большими околососковыми кругами в свете луны. У меня от этой картины мгновенно напрягся член, неприятно уперевшись в трусах и грозя сломаться от натуги. Я снял трусы, сбросив их на пол, и мой пенис, обретя свободу, гордо закачался. Затем я присел возле спящей женщины и осторожно обхватил ладонью её полную грудь. О, какое нежное тело! Рукой я перебирал её груди, слегка щупая их и чуть сжимая между пальцами её крупные соски. Вот я почувствовал, как соски её грудей наливаются приятной упругостью. Даже во сне её тело отвечает на мои ласки! - удивился я. Затем осторожно приподнял её грудь и обхватив ртом торчащий сосок, стал его сосать, как младенец, жадно ощупывая языком. Иногда я засасывал в рот и её нежный розовый круг, обрамлявший сосок. О, как мне понравилась подобная процедура!
Поняв, что женщина крепко спит, я начал действовать смелее и уже обоими ладонями ласкал её божественные формы. Тёплый животик Людочки слегка выпирал вперёд, ничуть не портя картины. Это развивающийся малыш так округлил её формы, понял я, и почему-то ещё больше возбудился.
Затем, более не беспокоясь, я задрал её халат вверх, оголив широкий таз воспитательницы. Погладив и помяв её горячие ягодицы, я решил преодолеть последнюю преграду – её трусики. Отступать я был уже не намерен, окрылённый своими победными действиями. Потянув за резинку трусов, я стянул их пока только с верхней части таза.
