Моему предприятию повезло, и мои разработки имели успех на узком рынке средств радиоэлектронной борьбы, сначала для нужд плодящихся, на манер грибов, охранных структур, потом мы вышли и на международный рынок вооружений, когда «законодатель дал добро»... Вот тут у нашей семьи появились настоящие деньги, которых раньше и видеть-то не доводилось...
К тому моменту, как мы переселились из однокомнатной квартирки в личный коттедж в городской черте, нашей дочке уже исполнялось 17, и она закончила школу. Я высокий сухой блондин, а моя жена - среднего роста, и светло - русая. Поэтому, очевидно, наша Наташа уродилась чем-то среднем - ростом выше матери, стройная, но не худая, волосы русые, но светлее чем у Ольги, а глаза - ярко - голубые... Таких глаз не было ни у меня, ни у Оли. У нас обоих глаза невыразительные-то ли зеленые, то ли серые. Говорят, такие же голубые глазища были у моей бабушки, которую я, к сожалению, не застал... Разумеется, мы очень любили свою дочку, но, честно говоря, скорее мы любили её как продолжение друг друга, чем как живого человека, личность. Что ни говори, а по - настоящему любовь до поры у нас была одна: у меня Оля, а у неё - я...
В школе Наташа особыми успехами не блистала, но в старших классах обнаружила вдруг страсть к иностранным языкам, а потом неожиданно для всех, включая учителей, незаурядные способности. Когда она возвращалась из школы, никто бы не принял её, высокую длинноногую девчонку в джинсовом сарафанчике, с густым хвостом пшеничных волос, за полиглотку... Я вообще думал, что она выйдет замуж сразу после школы - уже лет в двенадцать её личико светилось незаурядной красотой, и поклонников было, хоть отбавляй. Но ничего этого не произошло. Девочка со всей душей ударилась в учебу, и вскоре знала(! ) именно знала, замечу, испанский, португальский, английский, французский, немецкий и вдобавок подбиралась к славянской группе языков. Подумывала и о скандинавах...
