Потом она глянула на меня счастливыми мутноватыми глазами и тесно прижалась ко мне бедрами. Я все еще рассеяно глядел на её мокрые глаза, топорщившиеся соски и машинально поглаживал дочку по тугой ягодице. Мы молчали, потрясенные, кажется, в равной мере... - Тебе было хорошо? - спросила она наконец.
Дурацкий вопрос требует же дурацкого ответа, так что я не нашелся ни на что, кроме как бухнуть:
- Ага...
- А он... Ну, ОН. Сказал, что я скучная и вообще... Бревно. - Сам он бревно, - злобно вздохнул я, - Буратино, бля. Вот из за таких мудаков и появляются у девушек комплексы... Мне так здорово еще никогда не было. - Даже с мамой?
- С мамой... С мамой все по - другому. Тоже очень хорошо. Но совсем не так...
Вообще и не знаю, как это получилось. - честно сознался я. - А я, а я знаю! - неожиданно решительно произнесла Наталка, - я тебя хотела... Да всю жизнь! Сколько помню себя, так и хотела... - тут у неё на глаза накинулись слезы. Черт... - Я тебя всю жизнь пыталась как-то... Зацепить! Хоть чем-то! Почему ты только сейчас на меня обратил внимание? Я был шокирован еще больше, если это вообще было возможно. Ну не помню я никаких Наталкиных знаков внимания к себе, хоть убей... А может от того и не помню, что не обращал на неё особого-то внимания всю её жизнь? Что ж, в этой части упрек был вполне справедливый, мы с Олей куда больше интересовались тем, как Наталка питается, учиться, одевается, чем тем, что у неё вообще на уме. Просто красивая девочка, вот как я её воспринимал... Что еще нужно красивой девочке от родителей?
Вот, оказывается, к чему это может привести! Нда - а... Разумеется, все эти мысли я оставил при себе.
- Ну... Ты выросла. Я почувствовал, что ты стала женщиной... Ничего не мог с собой поделать, винил себя - ведь это извращение, грубо говоря. Боялся тебя напугать, покоробить... - я объяснялся виноватым тоном, да я и впрямь чувствовал себя виноватым.
