Вызвали ее к доске. Прочирикала она там чего-то, возвращается назад, садится за парту и, бог мой, край ее платья зацепился за спинку парты и задрался слегка. А она не заметила. Хорошо, что наша парта последняя, никто не видит. Зато я, скосив под немыслимым углом глаза, вижу атласную кожу ее бедра и край ее белых трусиков.
Надо как-то сказать ей, но как? И вдруг, я придумал. Я схватил листик и написал на нем "У тебя платье зацепилось" и передвинул к ней. Она взглянула на мою записку и, слегка привстав, аккуратно поправила платье. Затем взяла ручку, что-то написала на моей бумажке и вернула ее мне.
"Ой, спасибо" прочел я.
И еще. Она благодарно улыбнулась мне.
Что-то теплое разлилось в моей груди. Как все, оказывается, просто. Да она ведь мне нравится, вдруг осенило меня! Буду писать ей записки, ведь это так здорово. Учителя не будут делать замечания, что мы болтаем на уроке, никто из одноклассников не услышит, о чем мы шепчемся. Мы будем шептаться на бумаге.
Как я раньше не придумал этого!
Что бы ей еще написать? Я задумался. Странно, но в голове гулял ветер.
"Как тебе Фантомас? " - написал я наконец.
"Еще не видела" - ответила она.
"Хочешь, сходим? "
"Нет, сегодня не могу, нужно химию зубарить"."Могу взять тебя на буксир".
Действительно, у нас химичка - зверь, все, кто приходят из других школ, долго не могут попасть в колею. И, если по остальным предметам Света волокла не хуже других, то по химии у нее был завал.
"Это было бы хорошо, но как? " - написала она.
"Приходи ко мне" - сердце мое тревожно застучало. Что она ответит?
"А будет ли эта негоция соответствовать основным законам Российского государства? "
Я рассмеялся. Гоголя она, похоже, знала отлично.
"С основными законами трудняк. Но государь, прознав про нашу дружбу, пожалует нам генералов" - написал я.
Теперь она рассмеялась. Забавно так, приложила ладошку к губам и хихикает.
