В этот день я сидела на рабочем месте и нервно теребила свой приказ об увольнении в связи с сокращением штатов, который мне выдал отдел кадров для ознакомления. В голове роились невеселые мысли о том, на что я буду жить дальше. Страну окутал очередной кризис, каждый сотрудник в нашем хирургическом отделении держаться за свое место и старательно выполнял свои обязанности. Я не была исключением. Но уже первые тучи начали сгущаться над нами. Первыми ушли пенсионеры, потом люди предпенсионного возраста. Наш зав отделением Олег Петрович, который был нам всем, как отец родной, как мог пытался защитить нас: писал разные служебные записки и ходатайства, пытаясь разъяснить вышестоящему начальству, что его отделение остро нуждается в высококвалифицированных специалистах, которые сейчас работают здесь и что сокращать их просто преступление против больных. Но вот однажды с грустью в голосе он вызвал меня и сообщил, что скоро меня сократят.
- Ты же меня знаешь, Марина, я делал для вас все, что мог и прикрывал всех до последнего. Но тут уж я ничего не могу поделать. Но ты должна знать, что здесь ничего личного... Я тебя всегда ценил, как специалиста и сотрудника, который добросовестно выполняет свои обязанностями. Но по правилам оставлять нужно мам - одиночек и людей с большим стажем работы. А ты пришла к нам почти самая последняя, да и детей у тебя тоже нет...
А у меня и не было никаких к нему претензий. Я прекрасно понимала, что в отделении из всех «защищенных» слоев я была самой молодой. Мам одиночек я не брала в расчет, им и так доставалось по первое число. Растить ребенка одной без мужа на нищенскую зарплату было воистину ужасно. И потеря этой работы была бы для них катастрофой. Но что делать мне в данной ситуации я тоже не имела представления. Выходного пособия едва хватало на оплату моих кредитов, которые я брала еще до кризиса и более ли менее приличное проживание в течении трех недель. А дальше – черная дыра.
