- Семенова! Ты снова проштрафилась у нас. Так. Так. Так. Оказывается, это у тебя уже в третий раз. Ты помнишь, что положено для тех девочек, которые сделали три проступка подряд? Помнишь?
Семенова вздохнула и кивнула -Тогда, раздевайся и ложись на диван. Только, запри дверь кабинета.
Сняв платье, Таня стыдливо обнажилась и осталась в лифчике и купальнике, выгодно оттеняющих, ее великолепно сформированную, наделенную женскими чертами фигуру.
Начальник пионерского лагеря с вожделением посмотрел на хорошенькую, молоденькую девочку, и в очередной раз, изумился зрелости ее идеально сложенного тела. Ей всего лишь четырнадцать лет, а перед ним, уже настоящая, почти полностью созревшая телом, красивая женщина. Его любующийся взгляд ощупал ее великолепные бедра, тяжело колеблющиеся полушария груди и выпуклую, роскошную попочку.
Сняв одежду, он с нетерпением посмотрел на медленно укладывающуюся на диване Таню и онанируя своим возбужденно торчащим, крупным членом, в предвкушении наслаждения, сладко зажмурился.
Таня несколько слышала об этом виде введенного им наказания. Кое-кто из девочек, даже жаловался родителям на частые сексуальные домогательства Николая Афанасьевича. Приехала разъяренная мамаша пожаловавшейся девчонки и ворвалась к нему в кабинет.
Их разговор был долгим, сначала велся на повышенных тонах, потом женщина странно захлебнулась вскриком и присевшие под полуоткрытым окном его кабинета девочки, услышали хорошо знакомые им скрипы дивана, громкие всхлипывания и восхищенные стоны родительницы. Его методы касались и администрации лагеря, своего старшего пионервожатого и даже поварихи.
В начале работы лагеря, перед ним в чем-то провинилась старшая пионервожатая, которая работала в школе преподавателем ботаники. Девочкам было известно, что она являлась любовницей самого начальника областного отдела народного образования.
Она была для них образцом стройности и неповторимой женственности.
