Пожалуй, даже чуть - чуть полнее меня. У нее очень широкие бедра и тяжелые, большие, совсем зрелые груди. Мои груди меньше ее грудей почти раза в два. Выпирая из тесного для них лифчика, они торчали, у нее как два спелых арбуза. Отчим, как увидел ее, так и прилип к ней жадным взглядом. Я сразу сообразила, что он непременно постарается ночью овладеть ею.
Я знала, что Катя еще невинная девочка, хотя в школе и в селе мальчишки часто приставали к ней, предлагали ей дружить. Она была очень стеснительна и всем отказывала. Она постоянно стыдилась своего крупного тела, поэтому не ходила на уроки физкультуры. Крупная грудь и тяжелый зад, мешали ей бегать.
Он пришел к ней, едва лишь мы легли спать. Я спала на узкой кровати, а Кате, как гостье, уступила свою, более широкую и удобную, двуспальную кровать. Катя кажется уже успела заснуть.
Я услышала тихий, так хорошо знакомый мне скрип открываемой двери.
- А где же в это время была твоя мама?
- Мамы в то время дома, как раз не было. Она лежала в больнице, поэтому ему было некого бояться, меня же, как помеху он, просто не принимал во внимание.
Он тихо подошел к ее кровати, и мгновение спустя, я услышала сдавленный приглушенный вскрик Кати, ее тихие жалобные мольбы и плач. Затем, недолгие звуки борьбы, ее короткий приглушенный вскрик, и, кровать размеренно и тяжело заскрипела под ней.
Была ясная лунная ночь. Полная луна заливала ярким светом комнату и было хорошо видно, как равномерно двигаются, сходясь и расходясь в стороны ее поднятые белые колени.
Круто изогнувшись, размеренно двигая задом, сладко чмокая, он сосал ее большую грудь. Ее мольбы, вскоре сменились вздохами всхлипами и стонами, в которых звучало испытываемое ею наслаждение Катя, все же, была давно готова стать женщиной, лишь ее редкостная стеснительность оттянула этот миг. Лишь отчим мог овладеть ею, и то, поборовшись с ней.
