В комнате было темно. Казалось, что эту темноту можно пощупать, ощутить ее чуть прохладный пьянящий вкус, дотронуться до шероховатой поверхности. Темнота на ощупь, как животик молодой девушки, гладенькая, шелковая, так и хочется касаться снова и снова. Темнота приносила успокоение, уже не так сильно бьется сердце, уже не так кровь стучит в виска, отдаваясь гулкими ударами в ушах. Уже не так сильно краска приливает к лицу, ведь какой смысл краснеть если все равно никто ничего не увидит. Темнота была кромешная, не было видно даже кончиков своих пальцев на вытянутой руке. И в этой темноте был еще кто-то кроме меня. Я знал это. Я слышал легкое дыхание, чистый свежий воздух чуть шевелился от чужих вздохов и выдохов. Я чуть напрягся, затаил дыхание пытаясь понять кто это. Даже инстинктивно вытянул вперед руки, ощупывая пустоту пред собой, как в детстве, когда играешь в жмурки, и глаза тебе завязывают шелковым платком, под который не проникает ни капельки света. Так и сейчас окно было плотно покрыто жалюзи и плотно задернутыми шторами, ни единый лучик с улицы из ночного города не попадал в комнату, где были они.
Я судорожно вдохнул воздух и сердце опять заколотилось. Что я здесь делаю. Как я решился сюда прийти. Как у меня хватило смелости попросить об этом. Как меня донесли сюда ноги – я не знал. Я опустился на краешек стола, который помнил, что стоял возле стены. Ноги подкашивались. Сердце вот-вот готово было выпрыгнуть из грудей и я застонал, но в этот момент тонкий палец лег мне на губы, как бы говоря – помолчи… Я попытался сказать слово, но пальчик прижался сильнее. Тонкий длинный пальчик с внушительным ногтем на конце. Она подняла чуть пальчик, уперев ноготок в щечку. Я сделал попытку поцеловать его, но она отдернула палец. Появилась вторая рука которая стала приподнимать мне футболку. Я понял намек и дрожащими руками попытался снять ее… но меня остановили. Она отвела мои руки себе за спину и прижавшись стала стягивать футболку.
