Ее отчаяние ушло куда - то уступив чувству наслаждения соитием.
Утомленная долгой любовью девушка крепко заснула в объятиях Андрея. Прижимая к себе ее гладкое тело, он довольно подумал, что не плохо чувствует себя в этой жизни.
* * *
- Хороша ли Груша была с тобою в постели? – ревниво спросила Наталья Дмитриевна, соблазнительно раскинувшись поверх постели. Широко раздвинув полные ноги, она обмахивала веером взмокший от пота пах с мокрыми после соития взлохмаченными волосами.
- Ох, очень хороша матушка. Но, ты во сто сот крат лучше ее!
- Ах ты, льстец!
Веря ему, Наталья Дмитриевна шутливо хлопнула его по бедру распущенным веером.
- Сказывай. Чем же я лучше?
- Мне совестно говорить об этом матушка.
- Ах, прекрати! Сколько раз я тебя просила, когда мы наедине, да в постели, я для тебя Наташа, мой ангел.
- Ты Наташенька, душа моя, самая лучшая женщина.
- Так, докажи мне это! – призвала она и раздвинув ноги, потребовала указывая пальцем на свои наполненные желанием набухшие губы: - «Целуй! »
С готовностью соскользнув по ее телу, опустив к ее бедрам лицо, он с жадностью вдохнул исходящий от нее дурманящий запах возбужденной самки. Его губы слились в поцелуе с половыми губами женщины.
Издав счастливый, страстный всхлип, Наталья Дмитриевна крепко прижала голову парня к своим дрожащим бедрам и закрыла затуманенные похотью глаза.
- Целуй! Целуй меня, ангел мой!
- Ах, барыня! Простите! Вы меня вызывали? !
В голосе Груни звучало страстное любопытство, смущение и испуг. Андрей поднял голову от бедер Натальи Дмитриевны, и с недоумением взглянул на нее.
- Хочешь быть моей наперсницей? – Спросила у нее женщина, не смущаясь тем, что лежит перед горничной совершенно обнаженная.
- О, матушка! – В голосе девушки прозвучало такое обожание, что было нельзя не поверить в ее искренность.
- Если ты будешь повиноваться мне, можешь рассчитывать на мою благосклонность, - не - сколько высокомерно произнесла барыня.
- Для Вас матушка, я готова делать все, что прикажете.
